У каждого, кто ценит и изучает традиционное китайское искусство, неминуемо возникает серьезных вопросов.
Почему у полей, изображенных на старинной расписной керамике, которую обнаружили при раскопках Ваньпо, глаза сощурены, тогда как на керамической чаше из деревни Цзян, изготовленной на тысячу лет раньше, изображены лила с широко раскрытыми глазами? Может быть, потому, что сначала люди смотрели на мир с восторгом и любопытством, а через тысячу лет им приходилось закрывать глаза, чтобы медитировать но поводу окружающего их мира? О чем думали мастера, создавая эти прекрасные вещи?
Самые ранние гончарные изделия были расписными - на месте деревни Цзян был обнаружен целый набор инструментов для росписи, изготовленный 6 тысяч лет назад. Здесь была каменная ступка с крышкой, пестик, каменная чаша для воды и даже четыре растрескавшихся кусочка красного пигмента - природной железной руды, окиси железа. Это означает, что предки китайцев уже очень давно имели опыт использования цвета, прежде всего красного. Позднее красный цвет отошел на задний план, а доминирующим стал черный. Китайская живопись уделяет огромное внимание черному и белому, взаимоотношению темного и светлого, той или иной степени разведения черной туши. Может быть, эти контрасты имеют нечто общее с пристрастием мастеров к черному цвету, как бы содержащему в себе «весь спею»? Почему изображения на керамике СО временем всё проще, пока наконец не остались лишь линии, предлагающие зрителю домыслить остальное?
Кто может разгадать загадку «висячего гроба» на горе Дабашань? Художники древних времен создавали наскальные изображения в самых уединенных местах, подвергая свои удивительные творения бесконечному испытанию временем и непогодой.
Почему на множестве шедевров живописи, ценимых на протяжении столетий, изображено всего несколько тонких бамбуковых стволов, два или три скрученных сливовых дерева, несколько сосен или фруктовых деревьев, стайка воробьев или горстка разбросанных птичьих перьев? Конечно, есть работы, изображающие многолюдные сцепы городской жизни, однако ни одна из них по своим художественным достоинствам не может сравниться с утонченной красотой этих шедевров.
Почему в китайской архитектуре так часто встречаются свесы крыш, загнутые кверху, а строения затеряны среди тор и необъятных равнин? В ущелье Хэншаиьских гор есть «Висячий храм», прилепившийся к крутому горному склону. Уже почти полторы тысячи лет его поддерживают лишь несколько деревянных балок. Почему это неприступное место было избрано для постройки храма?
Почему так часто вспоминают строку Лю Бана: «Дует великий ветер - да! - улетают вдаль облака...»? Почему тысячелетиями привлекают читателей стихи Ли Бо, воспевающие прекрасные пейзажи?
Почему при сценических постановках китайской драмы используются скудные и простые декорации, хотя грим актеров и их костюмы отличаются сложностью и многоцветностью?
Почему в китайской традиционной музыке множество разных по настроению пьес, которые можно сыграть, используя простую бамбуковую флейту, эрху (двухструнную скрипку) или пину? Почему популярностью пользуются «легкие» пьесы вроде «Высокие горы и стремительные потоки»?
Подобных вопросов можно задать множество.
Уникальные эстетические воззрения пронизывают все искусство Китая. Поскольку в китайской философии идеалом служит «гармония между человеком и небом» и люди являются частью природы, для китайцев совершенно естественно уделять огромное внимание гармонии между творениями их рук и природой. Они подчеркивают, что под воздействием природы дух человека поднимается на более высокий уровень. Китайское искусство начиналось с простоты, затем стало пышным и изощренным, но, пройдя множество этапов развития, вернулось к естественности и простоте, только теперь простота стала более утонченной. Итак, высшее проявление красоты китайская эстетика находит в первоначальной чистоте и простоте. Если перед тем, как приступить к работе, художник концентрирует в себе вдохновение и воображение, смотрит на все с точки зрения простоты и чувствует прелесть незамутненной чистоты, лишь тогда можно сказать, что он постиг суть прекрасною. Следовательно, создаваемые таким художником карт ним. скульптуры, каллиграфические надписи, здания или танцы будут прекрасны. Так же обстоит дело с грубыми крестьянскими рисунками и глиняными куклами. Пока они просты, искренни и сделаны с любовью, китайский народ будет ценить их высоко.
Короткое стихотворение Чэнь Гзыана рассказывает о долгой истории, открывающейся глазам китайских художников, когда они видят одинокую древнюю башню в глухой местности, них параллельные сцены связаны вертикальной структурой времени, и они вздыхают по былому единству природы и человеческого общества. Эта тоска открывает нам специфическое чувство истории, свойственное китайскому народу. Вот почему стихи читаются снова и снова. Слова «Кто был тот счастливец, который первым увидел луну над рекой, и когда лупа в первый раз светила человеку в спину?» также иллюстрируют взаимопроникновение китайской философии п литературы.
Китайские актеры в состоянии изобразить верность и предательство, мудрость и глупость с помощью наложенного на лица грима, состоящего из многих красок и линий, - так называемый «символизм». Посредством плавных телодвижений они могут выражать мысли и чувства, заставляя зрителя восполнить недостаток декораций своим воображением, что называется «абстрактный экспрессионизм». Это именно те богатые художественные средства, которые вытекают из китайской философии.
Описанный выше процесс, когда искусство проходит путь от простого к напыщенному, а затем опять возвращается к простому, занял немало времени. Поиск первоначальной чистоты и простоты, следование природе, образность, равновесие и гармония - вот суть китайского искусства.
