В самый разгар празднований до спартанцев дошла весть о падении Креза. Унизительно уже то, что они не оправдали надежд, возложенных на них в связи с заключением договора. Но худшее оказалось еще впереди. Все еще не желая посылать войска за Эгейское море, Спарта взамен направила небольшое посольство, которое было принято Киром; к этому посольству и относилось пренебрежительное замечание царя: «Кто такие эти спартанцы?» Отрезвляющий урок! Если грекам Спарта казалась колоссом, то в Азии не хотели знать даже ее имя, не говоря уже о признании авторитета. С какой стати? По сравнению с фантастическими масштабами империи Кира Пелопоннес был просто жалким клочком земли.

Но наступит время, когда спартанцы возвратят глумливому персу его оскорбление: «Кто такие эти спартанцы?» Вопрос, заданный в знак презрения, будет повторен персами в приступе страха. Надежно укрытые за своими горами, самостоятельные, подозрительные и непримиримые к чужим, спартанцы все брали у других, но никогда не отдавали, подсматривали за другими, но не выказывали своего.

Единственные среди всех греческих народов, они даже не пытались проводить различие между греками и негреками, поскольку для них все неспартанцы были одинаково чужеземцами. Эти лакедемонские люди-волки являлись для соседей нескончаемым источником тревог и страхов. Ответ на тот самый вопрос, который задал Кир, и для них ждал своего разрешения, но ответа все не находилось. Правду заслоняли выдумки, реальность застилал мираж. Осознавая высокую цену террора, спартанцы прекрасно понимали, что, раскрыв свою роковую загадку, они уменьшат силу своего влияния. Благодаря своей загадке, они внушали страх.