В Греции городу не быть городом, если за ним не водится какой-нибудь самобытный основополагающий миф. Спартанцы были не одиноки в неодолимом стремлении утвердить свои корни. С рвением людей, которые постоянно оглядываются на соседей, видя в них соперников, привыкших нагонять страх на одних и издеваться над другими, претендуя на превосходство, греки всех городов сочиняли пространные истории о собственном прошлом.
Некоторые из этих историй были очень длинными. Аргосцы, к примеру, хотя и являлись дорийцами наподобие спартанцев, а значит, тоже могли претендовать на родство с Гераклом, на самом деле были не из тех, кого устроила бы такая же родословная, как и у ненавистных соседей. Хотя спартанцы постоянно побивали их на полях сражений, генеалогическая фантазия аргосцев продолжала непомерно разрастаться. Послушать их, то именно аргивская женщина положила начало египтянам, арабам и еще уйме народов. В общем, не было на земле рода-племени, у которого не нашлось бы кровных связей с жителями Аргоса, по крайней мере так утверждали аргосцы.
Подобного рода смехотворные претензии оказались не единственным способом поставить спартанцев на место. Жители Тсгеи, например (ее история была прославлена некоторыми известными именами), могли насмехаться над своими злобными соседями как над выскочками, ибо в отличие от дорийцев они всегда жили в Пелопоннесе.
У греков глубокие корни тоже считались несомненным основанием для гордости. Аргосцы, которым недостаточно было похваляться немыслимым родством с заморскими соседями, также гордились тем, что они коренные жители данной земли. Их дорийское происхождение оказалось благополучно забытым, поскольку оно могло поставить все их притязания под сомнение. Логика редко украшала своим присутствием основополагающие греческие мифы. В Пелопоннесе, в частности, где сосуществовало бесчисленное количество противоречивших друг другу легенд и одни переплетались с другими, прошлое можно было на ходу переделывать.
Главная цель для страны - это, конечно, сохраниться, не быть покоренной и спасти свои обычаи и свою свободу от захватчиков. «Одна этническая группа, поколение за поколением, один и тот же народ всегда жили на этой нашей родной земле - и это они в силу собственных заслуг завещали ее нам как вечно свободную страну»'. Афиняне на всем протяжении своей истории без устали повторяли эти утверждения.
Сказок о переселениях или о тигле, в котором смешивались разные народности, для них не существовало. Вместо этого с самодовольством, немыслимым для всех остальных греков, они указывали на священную неприкосновенность своих границ и напоминали о том, что никаким Гераклидам или дорийцам не удавалось одолеть их; или рассказывали, как подобно «пшенице и ячменю» они росли на полях Аттики, как «лозы, оливы и фиги», они были землеродными, вышедшими из этой почвы, коренными, «аутохтонными».
