В канун Великих Панафиней 514 до н. э. Гиппарх увидел вещий сон, который ему не удалось объяснить. Молодой и очень красивый человек, оказавшийся у его ложа, настойчиво убеждал Гиппарха в том, что за преступления всегда приходится расплачиваться. Проснувшись внезапно, как от толчка, Гиппарх наверняка занялся бы выяснением, какой такой он совершил проступок, и даже собрался было его загладить, но наступило утро Великих Панафиней, и ему просто не хватило времени на раздумья. Выйдя из дома, он поспешил к Керамику.

Там в это время его брат занимался организацией процессии, вскоре она должна была направиться к Акрополю. Проходя мимо храма, Гиппарх увидел, как двое мужчин проталкивались к нему сквозь толпу. И тут, хотя и слишком поздно, он тотчас понял смысл увиденного - эти двое шли, чтобы убить его. Один из них был Гармодий, красивейший из жителей Афин, «во всем великолепии юности», а другой - Аристогитон, его любовник.

Дело было в том, что Гиппарх когда-то пытался разлучить эту парочку и тем самым смертельно обидел любовников. Не смея противостоять тирану, они затаили обиду и стали выжидать удобный момент, чтобы отомстить ему. Им казалось, что во время большого праздника, посреди толпы, где все вооружены мечами, у них будет возможность осуществить задуманное.

И вот теперь они настигли Гиппарха и закололи его, когда телохранители тирана потеряли бдительность. Но убийцы не смогли скрыться. Гармодия тут же зарубили на месте; Аристогитона пытали несколько дней, стараясь добиться доказательств существования широкого заговора: Гиппий не мог допустить, чтоб эти двое действовали по собственной инициативе. Однако Аристогитон никого не назвал.

Итак, Гиппарх был убит за то, что злоупотребил властью; а на улицах уже шептали, что тиран пал жертвой не любовников, но героев, которые пошли на убийство во имя свободы. Гиппия обуял безумный страх. По мере того как уверенность покидала его, тот балаган, в котором он сам и его семья так долго играли роль кукольников, представлялся ему во все более постыдном свете.