Прошло свыше десяти лет с тех пор, как Клеомена нашли в колодках с изрезанными ножом ногами и животом. Так и осталось загадкой, погиб ли он в наказание за подкуп оракула, за унижение бога подачками или стал жертвой беспощадных заговорщиков, возможно, направляемых спартанскими высшими чинами. В любом случае Леонид считал себя замешанным в деле об ужасной кончине предшественника. В конце концов Клеомен был его родственником.
Ту кровь уже давным-давно оттерли, но на Спарте все еще лежало ощущение проклятия, тягостное, зловещее, усиливающееся августовской жарой. Леонид, готовясь к своей безнадежной миссии, вряд ли забыл грозные условия оракула: либо город будет стерт с лица земли, либо «каждый внутри границ Лакедемона должен оплакивать смерть царя, происходящего из рода Геракла». Это наверняка не ускользнуло от его внимания, как и то, что на вершине близ Фермопил погиб и сам Геракл: предав свою смертную плоть и кровь огню, он вознесся к богам.
И Леонид отпустил гиппеев (всадников), отборный отряд из трехсот молодых воинов, в сражении обычно служивших телохранителями царя, а вместо них взял более зрелых ветеранов - «мужей, у которых уже были дети». Что бы ни случилось на перевале - славная победа или полное поражение, - Леонид останется верен своей роковой миссии. Так или иначе, но он оплатит долги своего города. Отступления у Фермопил не будет.
В безвыходном положении
Гиппарх, тиран и повеса, чье убийство от рук любовников в 514 году н. э. утвердилось в памяти афинян как прорыв к свободе, находясь у кормила власти, постоянно стремился к творчеству. Ему, ревностному почитателю архитектуры, что довольно часто встречалось среди властителей, не чужда была и более утонченная страсть - к литературным занятиям.
По всей Аттике путешественники читали на дорожных указателях, имевших выраженную форму фаллоса, энергичные назидательные стишки, некогда сочиненные убиенным Писистратидом. Благодаря его воодушевляющей поддержке Гиппарха лучшие представители греческих литераторов, еще недавно презрительно усмехавшихся по поводу Афин, считая город захолустьем, начали воспринимать его как мощный культурный центр и слетались в него отовсюду. Тиран до такой степени жаждал собрать подле себя литературных знаменитостей, что даже распорядился возить их на роскошном «такси», роль которого выполняла специально выделенная пятидесятивесельная галера.
Еще больше, чем к современной ему литературе, Гиппарх питал подлинный интерес (это, однако, относилось ко всему греческому миру) к двум несравненным эпическим произведениям - Илиаде и Одиссее, созданным за много веков до него и посвященным событиям Троянской войны. Об их авторе было известно совсем немного - поэт, имя которому Гомер.
Но для греков он столь подлинный источник глубочайших чаяний и идеалов, бесконечен, неисчерпаем, казалось, один лишь Океан, что наполняет собой весь мир, питая землю влагой, мог с ним сравниться. Не удивительно, что Гиппарх, желая поместить свой город на литературную карту, упорно стремился провозгласить Гомера (который, как ни печально для Гиппарха, являлся уроженцем восточного побережья Эгейского моря) афинянином.
Ходил слух, что Писистрат, отец Гиппарха, содействуя выпуску произведений поэта, умудрился исподтишка втиснуть в тексты и несколько своих «подпольных» стихотворений, прославляющих Афины и их древних героев; сам Гиппарх не поступал столь вульгарно. Он включил чтение выдержек из эпоса Гомера в празднества Великих Панафиней. Не то чтобы они исполнялись в неком рафинированном стиле беллетризма, однако, как и состязания атлетов, эти чтения были жестко соревновательными в соответствии с девизом: «Будь всегда храбрейшим. Будь всегда лучшим». Нет нужды напоминать, что данное изречение взято из самой Илиады (Илиада, Песнь 6).
