Один раз в году, в ту пору, когда оттепели превращают зиму в весну, афиняне становились чужаками в собственном городе. Их храмы окружались канатами и оказывались строжайше недоступными. Двери домов вымазывались дегтем. Родственникам афинян, их детям и даже рабам не позволялось выходить на улицу. В строгом уединении своих домов, сидя за отдельными столами, осушая каждый свой кувшин и не нарушая запрета на разговоры, пока не выпьют все до дна, афиняне отмечали Анфестерии - праздник молодого вина. Вряд ли найдется другой такой повод всей семьей повеселиться в домашнем кругу.
Маленькие дети, не старше трех лет, в гирляндах из цветов с миниатюрными кувшинчиками, получали разрешение участвовать наравне со всеми в состязании пьянствующих, после чего они бродили, шатаясь и тараща глазенки на участников всеобщей попойки. «Кушетки, столы, подушки, одеяла, гирлянды, благовония, шлюхи, закуски - все тут есть, губки, блинчики, булочки с кунжутом, сладости, танцоры, причем хорошие, и всеми любимые песни». Пожалуй, если убрать шлюх, то ни один другой праздник в афинском календаре так не напоминл по своему духу современное европейское Рождество.
Но пока приглушенные звуки веселья доносились из-за Выкрашенных в матовый черный цвет закрытых дверей, улицы все же не были полностью покинуты. Считалось, что в тот день демоны выходили на волю, духи зла, предвестники несчастья. Люди называли их «Kcres». То были привидения, зашедшие из-за городских стен. Лишь после восхода солнца афиняне переводили дух и испускали ликующий крик: «Скройтесь, Keres! Анфестерии окончились». Измазанные дегтем двери распахивались настежь, граждане высыпали на улицы, вервия снимались с храмов. И ритмы обыденной жизни возвращались в Афины.
Но что будет, если они однажды пропадут и больше никогда не возвратятся? Этот вопрос преследовал горожан с тех пор, как Фемистокл минувшим летом стал убеждать афинян покинуть свои дома, эвакуироваться. Не исключалось, что существуют пришельцы и пострашнее, чем вурдалаки.
Беспокойство отразилось и на празднике Анфестерии. Благодаря особенностям афинского выговора, «keres» превращались в «carians», то есть «люди Карий». Речь шла о соседях ионийцев в юго-западной части современной Турции, они были в числе самых первых варваров, запечатлевшихся в сознании греков. Веками они оставались символом всего иностранного и символом Азии.
