Правда, иногда или разведывательные службы вмешивались не в свое дело, или царское око могло подкачать, только не обходилось без конфузов. Один произошел года за два до прибытия Датиса в Персеполис, когда Великий Царь во внезапном помутнении рассудка выслал Гистиэя обратно в Сарды в качестве своего личного агента. Негодуя против скользкого милетца, которому пришлось готовить радушную встречу, но не желая обидеть брата, Артаферн умышленно раскрыл перед Гистиэем все свои подозрения, рассчитывая откровенно запугать непрошеного гостя перед тем, как пойти на врага.
«Нечего ходить вокруг да около, - угрожающе проговорил сатрап. - Ты сшил эту обувь, Аристагор только надел ее». Гистиэй побледнел, уловив намек, но побег той же ночью из Сард едва ли положил конец его хитростям. Удя рыбу в мутных водах шпионажа с непревзойденными искусством, прибиваясь то к одной стороне, то к другой, как двойной агент, он рассчитывал направить против Артаферна его же самые коварные приемы и даже имел наглость раздуть мятеж против сатрапа в его покоях.
Греки, как оказалось, были не единственным народом, который можно было перессорить между собой. Кризис мгновенно приобрел столь угрожающие формы, что Артаферн, отчаянно сражаясь за сохранение своей власти, вовлек сограждан в настоящую бойню. Подобных жестких мер, к счастью для сатрапа, оказалось довольно, чтобы предотвратить распад всей руководящей структуры этой персидской провинции.
И, разумеется, с того момента за Гистиэйем была установлена слежка. Во всей истории подавления ионийского восстания для Артаферна не было события более приятного, чем поимка через год после победы у острова Лада вероломного бывшего любимчика брата. Доставленный в Сарды в цепях, неуемный Гистиэй хладнокровно утверждал, что он вернулся к Великому Царю, - заявление, в ответ на которое Артаферн попросту посадил его на кол, а затем его отрубленную голову, уложенную в емкость с солью, послал экспресс-почтой в Сузы.
Казнь Гистиэя и одновременно с ней побег Мильтиада в Афины - это два события, которыми отмечен впечатляющий финал ионийского сопротивления. Разумеется, хлопоты Артаферна на этом не кончились. Выиграв войну, он должен был завоевывать мир. Иония лежала, разоренная шестью годами военных смут.
Поля оставались невспаханными, в стоячей воде гаваней гнили заброшенные корабли, дороги заросли травой, деревни и целые города превратились в обугленные руины. Население жестоко голодало. Несчастным ничего не оставалось, как ползать в поисках корма по полям, заросшим крапивой и ежевикой. Потеряв от истощения все силы, они хватались за оружие.
