Одной из навязчивых идей Никсона было сравняться, а по возможности и превзойти предшественника, которого он уважал и которому одновременно завидовал. Но переговоры о базах к тому времени были уже завершены, переход же к «постфранкизму» представлял собой слишком деликатную тему для того, чтобы даже намекать на нее. В результате переговоры с Франко - по крайней мере для меня - не оставили в памяти ровным счетом ничего.

Испанское правительство было озабочено в тот период не столько состоянием отношений с Соединенными Штатами, сколько другими проблемами. Принятое Комитетом ООН по деколонизации в 1964 году решение, в соответствии с которым Англия должна была разработать новый статус Гибралтара, как и следовало ожидать, осталось невыполненным. Поэтому Испания вновь обратилась в 1967 году в эту международную организацию с просьбой высказать свою точку зрения по вопросу о судьбе Гибралтара. 19 декабря 1967 г. Генеральная Ассамблея ООН приняла резолюцию, в которой высказалась за ликвидацию «колониального состояния Гибралтара».

Мадридская печать метала громы и молнии в адрес «английских колонизаторов», однако власти не драматизировали ситуацию. В беседе с глазу на глаз со своим братом Франко сказал: - Необходимо учитывать образ мыслей англичан... Гибралтар - это последний осколок престижа Англии в мире, и нельзя ждать, что мы сможем продвинуться вперед с помощью насилия и добиться таким образом возвращения того, что было отобрано у нас по Утрехтскому договору.

Дискуссия в ООН показала, что большинство молодых развивающихся государств не слишком верило в искренность Испании, поскольку эта страна сама проводила политику колониализма на Африканском континенте.

Чтобы предстать в лучшем свете перед «третьим миром», испанское правительство начиная с середины 60-х годов предприняло новые усилия для дальнейшей активизации традиционно интенсивных отношений с арабскими странами.