Полмиллиона жилищ стали непригодными для проживания. В городах и деревнях царил голод.

Точное число жертв гражданской войны не установлено. В официальных текстах говорилось о миллионе погибших. Большинство историков считает более близкой к истине цифру 600-700 тыс. человек. «Как бы то ни было, - пишет известный испанский исследователь Амандо де Мигель, - ясно, что жертвы имели место не столько в результате боев, сколько в результате широчайших репрессий в тылу. И это подтверждает оценку гражданской войны как войны исключительно жестокой. Конечно, и в том, и в другом лагере совершалось немало жестокостей.

Разница между ними, однако, была весьма существенной: националисты постепенно занимали все большую территорию и в конце концов выиграли войну, а потому, проще говоря, у них было больше возможностей для расправы с врагами». Но «самым страшным в испанской войне, - добавляет А. де Мигель, - был террор, последовавший за окончанием военных действий»23. За один лишь год - с апреля 1939 года по март 1940 года - франкисты казнили около 100 тыс. человек. Еще 2 млн. томились в тюрьмах и концентрационных лагерях.

Один из руководителей фаланги Дионисио Ридруэхо (перешедший впоследствии в лагерь антифашистов) расценил это «репрессивное насилие» как политический инструмент, использованный правящим классом, чтобы удержаться у власти. Другим таким инструментом, по его словам, стала «тщательно продуманная коррупция».

Даже придерживавшийся правых взглядов историк Рикардо де ла Сиерва признавал, что с первых дней франкизма коррупция стала «политическим средством», применявшимся систематически в условиях, когда «самые серые посредственности, не стеснявшиеся заниматься лизоблюдством», получили гораздо больше возможностей для продвижения, чем компетентные люди. «Когда представитель, правящих кругов режима оставляет высокий политический пост, - добавлял де ла Сиерва, - то, как бы плохо он ни справлялся с порученным ему делом, ему всегда - и это стало чуть ли не узаконенной практикой - дают на откуп теплое местечко».