Но и это, в свою очередь, потребует невероятной подготовки: через Геллеспонт так или иначе придется наводить мосты, прокладывать дороги на незаселенных просторах Фракии и Македонии; нужно посадить, ссыпать в амбары и сберечь урожай. Обременительно для тыловиков и снабженцев, конечно, - но еще больше - для самого Великого Царя. Одолеть дикие пустоши, заставить живую почву под ногами извергнуть из себя идеальные картины порядка и процветания - можно ли вообразить себе более достойные задачи на мировом поприще? Персы, селившиеся по краям горных и пустынных земель, всегда воспринимали способность сделать пустыню цветущей, верным признаком успеха государственного деятеля.
Сатрап, который мог продемонстрировать Великому Царю свое удовлетворение тем, что он «поспособствовал развитию своей провинции, засадил ее деревьями, засеял злаками», был неизменно отмечен, как «птица высокого полета». Преподнеси Великому Царю достойный награды овощ - и даже самый жалкий садовник тут же пройдет первым номером. Одному из наследников Ксеркса молва приписывает слова, который тот якобы сказал, когда ему преподнесли громадный плод граната: «У того в жизни не будет неудач, кто способен вырастить плод таких размеров, и, мне кажется, он также из маленького города сможет сделать такой же большой».
Даже Великий Царь мог похвастать своими «зелеными пальцами». И не без оснований - ибо в юности Ксеркс, если не упражнялся с луком и стрелами и не переходил вброд ледяные горные реки, то проводил счастливые часы пополудни в саду, «сажая деревья, срезая и собирая врачебные травы и коренья». Пожалуй, в его времяпрепровождениях только охота соперничала с садоводством, причем оба занятия являлись при дворе излюбленными развлечениями.
Сочетать же их для перса считалось наиболее полным воплощением всех его возможностей. В редкой столице сатрапии не было прекрасного парка, изобиловавшего дичью, но также озерами и журчащими ручейками, павильонами и очаровательными стрижеными лужайками, с растениями всяких видов, множеством пряных трав и клумб, с яблонями и грушами, соснами и кипарисами, украшающими землю и насыщающими воздух экзотическими ароматами своих цветов. Империя, причем уже давно, поддерживала увлечение ботаникой.
Дарий даже среди трудов, возложенных на любого порядочного вселенского монарха, всегда держался в курсе последних инноваций в области флористического искусства, неустанно побуждая своих сатрапов экспериментировать с обрезкой или собирать редкие семена растений. О Мардонии говорили, будто он, желая раздуть военную лихорадку, уверял Ксеркса, что Европа - замечательно красивый сад и «питомник всевозможных деревьев». Как только новость о скором вторжении в Грецию распространилась по городу, царские садовники стали довольно потирать руки - они радовались перспективе разнообразить свои занятия новыми сортами растений.
