Аргосцы, например, чья жажда свободы зашла очень далеко, уступая только ненависти к спартанцам, приняли решение еще до падения Милета. Вооружившись одной из своих фальшивых генеалогий, уже не раз использованных во внешней политике, аргосские послы поплыли за море, в Сарды, и под барабанную дробь объявили изумленным персам, что те ведут свое происхождение от царя Аргоса.

Теория, надо признать, притянутая за уши: кроме мнимого предка, выуженного аргосцами, нашелся герой - убийца горгон, спаситель царевен Персей, чье имя звучало так, будто он мог и впрямь оказаться предком персов. Персы и аргосцы имели одинаково важные причины, чтобы погрузиться в эти фантазии на тему родства: первые были заинтересованы в гостеприимной базе на Пелопоннесе, а послы, потирая руки, мечтали, как их дальний родственник, Царь Царей, сотрет Спарту в порошок. Словом, соглашение состоялось.

Сами же спартанцы, несмотря на враждебность к Персии, возникшую еще тогда, когда они получили отпор Кира, давно привыкли считать претензии аргосцев на родство с варварами не только смехотворными, но и вредными. Все моментально изменилось, как только стали приходить тягостные вести из Ионии. Победоносная Персия, реваншист Аргос - начали сбываться самые кошмарные сны спартанцев.

Клеомен, однажды отклонивший возможность сразиться с варварами в Ионии, теперь ждал момента, чтобы все-таки нанести удар по врагу, рассчитывая тем самым зажечь сердца сограждан, то есть напасть на Аргос. Летом 494 года до н. э., как раз когда персы расправлялись с мятежниками в Ионии, Клеомен повел соплеменников на север, чтобы уничтожить врага. Их ничто не могло остановить.

Клеомен был предупрежден ясновидящими, что, если спартанцы перейдут через реку, бог Аргоса погубит их. Клеомен фыркнул: «Как патриотично с его стороны», - но все же выбрал другую дорогу. Далее, разбив аргосскую армию в большом сражении близ деревни Сепия, ои преследовал выживших до священной рощи. Там он стал вызывать аргосцев по одному, говоря им, что за вышедших ранее уже уплатили выкуп. Они по одному выходили из своего убежища, и Клеомен казнил каждого. Когда оставшиеся разгадали наконец убийственный трюк Клеомена, он хладнокровно приказал поджечь священную рощу.