Алкмеониды, все еще находившиеся в изгнании, но державшие, однако, нос по ветру, внезапно учуяли, что подходящий момент настал. Прощупали Бутадов; от Ликурга, ошарашенного переворотом, добились переоценки его позиций по поводу возвращения Алкмеонидов, и тот неожиданно быстро «клюнул». Восстановление добрых отношений между двумя кланами свершилось в самый подходящий момент. Едва ли Писистрат мог что-либо предпринять в противовес такому мощному альянсу. Его положение становилось день ото дня все более шатким. И вместо того чтобы, как Килон, стоять насмерть, он предпочел избежать потерь и убраться подобру-поздорову.
Возможно, несмотря на крах всех своих замыслов, Писистрат убеждал себя, что его время еще настанет. Скорее всего, он понимал, что Алкмеониды - изворотливые, наглые и до безобразия богатые - так и не найдут себе подходящих союзников. Каковы бы ни были настоящие мотивы их соглашения с Ликургом, похоже было, что они вряд ли согласятся достаточно долго играть при нем вторую скрипку. И в самом деле, не успев вернуться в Афины, Алкмеониды тут же стали плотоядно поглядывать на Акрополь, самой природой созданный для их саморекламы, и одновременно думать о запасах лидийского золота.
Представляется вполне вероятным, что огромный каменный храм, первое сооружение подобного масштаба на Акрополе, был делом рук Алкмеонидов. Кто еще мог иметь средства, не говоря уже о мотивах, чтобы спонсировать подобный проект? Щедро украшенный, с ярко расписанными змеями, быками, львами и рыбохвостыми тритонами, с синебородыми человеческими фигурами, у которых туловища были тройными, трудно себе представить храм, который более цветисто утверждал бы свое предназначение.
А оно, несомненно, заключалось в том, чтобы затмить и превзойти старый храм Афины Полиады. Однако новое, с точки зрения афинян, не всегда означало лучшее. Храм Алкмеонидов впечатлял, но он был лишен того, что отличало более древний, - свойственной ему святости благодаря присутствию самой Афины. К середине 550-х годов отношения между Алкмеонидами и Бутадами резко ухудшились; последние принялись искать способ, чтобы взять верх над Ликургом и без него снискать благосклонность Афин.
Они заключили альянс с тем самым человеком, которого всего за пять лет до того они отправили в ссылку. Помогла Алкмеонидам и продуманная интрига. Во-первых, дабы укрепить династический альянс, Писистрат был принужден расстаться со своей женой, высокородной аргивянкой по имени Тимонасса, и жениться на девушке из рода Алкмеонидов. Далее, возвратившись в Аттику, он направился в деревню, расположенную южнее горы Пентеликон.
Там жила продавщица цветов, рослая женщина необыкновенной красоты, с подходящим для ее внешности именем Фия, что значит Статная. Писитрат, нарядив эту крестьянку в шлем и доспехи Афины, усадил ее в повозку и повез в Афины, послав впереди вестников, которые объявляли, что сама богиня Афина сопровождает своего любимца на Акрополь.
