Тем временем в царском шатре также вкушали завтрак и - в чем нет сомнения - в куда более приятном настроении и в спокойном состоянии. Ксеркс встал с рассветом, чтобы совершить возлияния в честь солнца. Он желал бы, чтобы Гидарн достиг перевала до того, как царь объявит о начале штурма. Наконец около девяти утра он кивком дал военачальникам сигнал начинать - и колоссальная армия перешла в наступление. Персы, еще не достигнув ущелья, учуяли запах смерти: тучи трупных мух с жужжанием вились в воздухе.

Войдя в Теплые Ворота, наступавшие первым делом увидели груды скрюченных тел своих собратьев по оружию - бледных, с раздутыми животами, отрубленными конечностями, с внутренностями, разбросанными по земле. И здесь же, под открытым небом, лежали тела врагов, ибо вместо того, чтобы оставаться под защитой стен Средних Ворот, что греки делали в первые два дня, они выдвинулись вперед и приняли жестокий ближний бой.

В какое-то мгновение при виде этих «людей в крови и бронзе» войско Великого Царя в смятении подалось назад, но командиры, размахивая бичами, погнали его вперед. И хотя подобная деталь часто подвергалась сомнению и осмеянию, как образчик греческой пропаганды, нет особой причины сомневаться в ее правдивости.

Численный перевес имел неоценимое значение для достижения военного перевеса, и у персидского командования были все основания воспользоваться этим преимуществом. Большое количество необученных новобранцев по крайней мере в самом начале адской битвы могло обеспечить указанное преимущество, которым не раз удавалось «укоротить» длинные копья греков. Жестоко гонимые прямо на острые бронзовые наконечники, несчастные не видели иного выхода, как падать на стену из щитов, обливаясь кровью, или сотнями и сотнями гибнуть под ногами идущих сзади. Но постепенно и греческие копья начали ломаться, как спички.

И вот тогда, когда древки греков треснули, убивать пошла персидская элита. То, что затем произошло - столкновение могучих героев, - достойно описания из Илиады. «Вместе смешались победные крики и смертные стоны». Среди павших в тот день были двое сыновей Дария, его брат, а потом и сам Леонид. Отчаянная схватка, воистину героическая, разыгралась возле тела погибшего царя, пока спартанцы в ярости от горя и отчаяния не унесли его на относительно безопасное расстояние.

И тут как раз у них за спиной, прямо над восточным входом на перевал, со склонов, поросших кустарником, донеслось звяканье оружия: это прибыли Бессмертные. Осажденные со всех сторон, греки, оставшиеся в живых, отступили к небольшому холмику в тени Средних Ворот. Там находились фиванцы, отрезанные от своих и прижатые к скале, уже не способные двинуться с места. Там спартанцы и феспийцы приняли свой последний бой.

В них вонзались стрелы, их раны кровоточили, но они сопротивлялись до конца. Если меч разлетался вдребезги, они использовали рукоять, как кастет, или дрались безоружные, пуская в ход зубы, ногги, кулаки. Лишь когда последние спартанцы и феспийцы полегли мертвыми в пропитанной кровью пыли, поверх высокой груды других павших, сражение было окончено. Фермопилы перешли в руки Великого Царя.