Боязнь афинского народа

И все же если афинский народ, побаиваясь ситуаций, когда «один человек может пользоваться совершенно несоразмерной властью над своими собратьями», согласился наблюдать унижение великого Мильтиада, вряд ли это повлияло на энтузиазм его соперников. Кто же, в самом деле, оказался подставным лицом в процессе, подстроенном Ксантиппом, заседавшие в Народном собрании или Алкмеониды?

Ответа не пришлось ждать долго. Через два года после смерти Мильтиада афиняне начали собираться на агоре, где была отгорожена площадка, предназначенная для проведения голосований в определенный день. У входа сидели чиновники, которые внимательно следили, чтобы никто из граждан не проголосовал дважды. Возле десяти входов, по одному на каждый дем, лежали горки битой глиняной посуды. Каждый афинянин, наклоняясь, чтобы поднять черепок, понимал, что он обращается к закону, который всех пугает и которого все боятся.

Некогда, еще до демократии, за политические раздоры, возникшие по вине фракционных лидеров, если последствия оказывались гибельными и разрушительными, уделом зачинщиков была бы ссылка. Теперь впервые такой приговор выносился суверенному народу. Каждый участник голосования должен был нацарапать на обороте черепка имя того или иного известного политика.

В конце дня все черепки - по-гречески ostraka - сортировались и подсчитывались. Гражданину, получившему наибольшее количество голосов, предстояло в течение десяти дней покинуть Аттику. Он не лишался, как изгнанники прошлого, всего имущества и гражданских прав, но в течение десяти лет он не имел права возвращаться домой; он, так сказать, подвергался остракизму.

Однако это оружие смертельное для амбиций любой чрезмерно заносчивой семьи, оставалось не испытанным в демократическом арсенале до тех пор, пока к нему впервые не прибегнул Клисфен. То, что афиняне проголосовали, чтобы пустить в ход это установление, когда речь шла о судьбе потерпевшего крах Мильтиада, дает понять, до какой степени они не хотели становиться козлами отпущения для враждующих кланов.

Народ, который выпроводил Великого Царя, естественно, не чувствовал себя обязанным в дальнейшем прозябать в тени беспокойных аристократов. Первым избавились от Гиппарха, того самого сторонника Писистрата, который, будучи архонтом предыдущие десять лет, подозревался почти всеми в связях с Гиппием и Артафер-ном. В следующем, 486 году до н. э. настал черед Алкмеонидов, что тоже неудивительно.

Два года спустя и Ксантипп, получив по заслугам за свое возросшее влияние, также был отправлен в далекие края. Филаи-ды, Писистратиды, Алкмеониды - все эти кланы за время, прошедшее после Марафона, были поочередно «обезглавлены». Если установление демократии прошло, как «бархатная революция», то остракизм в ее руках сыграл роль гильотины, которая рубила головы, хотя и не проливала крови.

И, как и во всех революциях, уничтожение крупных политических игроков из числа элиты расчищало место для более проворных, приспособленных и гибких соперников.


8-10-2013, 15:42   |   Категория: Немного с истории   |   Просмотров: 3114
Похожие новости:
Добавление комментария