И добиваясь намеченной цели, на какие только не шел уловки, хитрости, затеи! Афина восхищалась им и выделяла среди прочих своих любимцев. «Средь смертных, - говорила она Одиссею, - оба с тобою мы превосходно умеем хитрить. И в речах и на деле всех превосходишь ты смертных; а я между всеми богами хитростью славлюсь и острым умом». Богиня любила афинян, которые выказывали себя самыми умными среди греков; вот почему, когда невозможное оказывалось возможным и когда появлялось решение прежде неразрешимой проблемы, смертные догадывались, что Афина - на их стороне.

Фемистокл, взвесив все шансы грядущей битвы, не стал ограничиваться одними молитвами северному ветру. «В союзе с Афиной делай что-нибудь сам», - гласила пословица. Но следующий ход Фемистокла зависел от того, что предпримут остальные: персы и боги ветров. Однако ничего нового не происходило, и только температура воздуха поднималась все сильнее. И лишь через десять дней, после того как греческий флот покинул стоянку у мыса Артемисии, внезапно раздался сигнал побудки. Одномачтовое тридцативесельное судно под командой афинянина, старого приятеля Фемистокла по имени Абро-ник, поспешило к Халкиде. Назначенный с самого начала кампании связным между Леонидом и греческим флотом, Аброник вез другу тревожную новость: Великий Царь приближался к Фермопилам. Мидянин подходил к Теплым Воротам.