Подобно тому, как поступил Аргос, многие из государств тоже сослались на совет Аполлона - сидеть тихо и не высовываться. Наибольшее разочарование доставил человек, на которого возлагались самые большие надежды, - тиран Сиракуз Гелон. Ввиду нависшей опасности столкновения с Карфагеном он отчаянно нуждался в кораблях и солдатах - во всех, до последнего, однако не хотел открыто признаться в этом. Поэтому он освободился от обязательств Старому свету, превзойдя в бесстыдстве даже аргоецсв.
Во-первых, Гелон потребовал себе пост верховного командующего всеми греческими войсками; затем, изобразив, что делает великое одолжение, потребовал оставить ему или только сухопутные силы, или флот, одно из двух. Когда посланцы союзников, как и следовало ожидать, единодушно выразили свое несогласие, Гелон с высокомерием сказал: «У вас, видимо, нет недостатка в предводителях, а вот желающих подчиняться не хватает».
Испепеляющее замечание! Причем такое, что роковым образом поставило под удар надежды греков вести военные действия на суше и на море одновременно. Если армия гоплитов, коли им удастся найти подходящий проход в горах, пока еще могла рассчитывать удержать напор азиатских орд, то союзный флот, как стало понятно большинству делегатов, не имел никаких шансов противостоять персам на равных без двухсот трирем Гелона. Фемистокл, конечно же, решительно возражал, но у него в ту весну было немало трудностей с собственными согражданами, служившими на кораблях. Не одним спартанцам пришлось пережить напряженную зиму.
Афиняне, потратившие на создание своего нового флота огромные средства, уйму времени и сил, вновь задумались о стратегии в целом. Многие ожесточились в ожидании очередного испытания и с возобновившимися ностальгическими чувствами вспоминали Марафон.
Чем ближе был Великий Царь, тем больше гордились своей прославленной победой ветераны - доблестный, непреклонный, консервативный класс гоплитов, у которого так и чесались руки сломать весла о голову Фемистокла и задать варварам еще одну трепку на суше. Фемистокл, который надеялся, что с этой химерой уже покончено при помощи остракизма Аристида, чуть не лишился командного поста. Только взятка, данная конкуренту, чтобы тот придержал свою кандидатуру, позволила Фемистоклу прорваться на ежегодные выборы высшего командования. Его авторитет падал, и противники в Афинах это видели. Так же, как и делегаты на Перешейке. Так что в данный момент у Фемистокла не было оснований для чрезмерной заносчивости.
