Персы, как Мильтиад имел случай убедиться, поставили шпионское ремесло на высочайший уровень. Не оставалось сомнений, что Датис уже состряпал новые подлости, но он не мог не учитывать, что время им потеряно. Поскольку афинские сдерживающие силы не рассеялись пока что из-за предательства и разброда, как, очевидно, рассчитывал Датис, персидскому командованию вскоре предстояло принимать новую стратегию, и Мильтиад, к примеру, даже не понимал, что она должна из себя представлять. Поскольку афиняне перегородили обе дороги с юга, ударить по Афинам до подхода спартанцев можно было только с моря.

Если - и когда - пришельцы начнут садиться на корабли, перед афинской армией встанет ужасный выбор - оставаться на месте и позволить вражеской военно-морской кавалерии сомкнуться с пятой колонной в городе или пройти по открытой равнине и навязать персам сражение. Оба плана устрашали. Но только второй, как утверждал Мильтиад, давал ничтожную надежду на победу.

Прошли сутки, потом другие. Уже закончились четвертые сутки, как спартанцы должны были подойти, но ничего не менялось. Персидские корабли оставались на своих местах, угрожающие, но недвижные, вытянутые на прибрежный песок. Солнце опустилось за горы, окаймляющие Марафонскую долину, засияла полная луна. Далеко, в Спарте, мужчины, должно быть, засобирались в поход.

А что персидский лагерь? На равнине, освещенной колдовским серебристым светом Луны, все же трудно было разглядеть, что происходило за темным выступом Собачьего Хвоста, в нескольких милях от вражеских кораблей. Но что-то, наверное, происходило - началось какое-то движение, доносился топот тысяч и тысяч ног. Сначала еле слышный, потом он стал громче, еще громче, приближаясь к рядам афинян.

Похоже, пришельцы решились пойти в наступление. Но так ли это? Вдруг это всего лишь отвлекающий маневр? Датис - не единственный командующий, кто осознавал жизненно важное значение разведки. Некто (таким человеком мог оказаться только Мильтиад, имевший полное представление о способах ведения персидских войн) завербовал шпионов среди пришельцев.

В эту ночь полнолуния несколько ионийцев прокрались через равнину и проникли в рощу, прикрывавшую лагерь афинян. Новость, которую они принесли, была первостепенной срочности. Ее спешно передали Каллимаху и еще десяти военным вождям демов, то есть верховному командованию афинян. «Всадники ушли!» - гласило сообщение.