Восхитительный период. Хотя почему, собственно, восхитительный? Ведь жили мы ужасно. У нас не было ничего, кроме молодости, Что само по себе немало. Мы испытывали опьянение молодостью и атмосферой безграничной свободы. Я называю те дни «днями восторгов и героизма». И еще: у нас было чувство единения. Чувство солидарности, связывающей человеческие существа, солидарности не евангельского типа, а солидарности диалектического сосуществования братского, дружественного и в то же время ...

Когда на этой линейке я добралась до места, я не могла взять в толк, как можно после такого путешествия найти в себе столько свежих сил, чтобы донести до сцены творческое самочувствие, без которого в репетиционной работе нет ни малейшего смысла? Как же должны были себя чувствовать те, кто проделывал такое путешествие ежедневно, а в дни спектаклей - по два раза подряд? Тут я оценила вполне предоставленную мне возможность в ораниенбаумском театре хоть изредка уединяться в парке, подст ...

Для этого необходимо было владеть хотя бы некоторым самообладанием, а во мне каждый спектакль поднимал волну таких противоречивых и сложных переживаний, что я и сама себя не помнила. Но каково же было мое изумление, когда я встретилась с проявлением точно такого же неудержимого волнения у Аполлонского, актера, игравшего, по преимуществу, роли «первых любовников», избалованного успехом и, как мне казалось, служившего олицетворением самоуверенности и даже самодовольства. ...

Об этом мне говорили карточки с надписями от курсисток и студентов, приколотые ко множеству букетиков, которыми меня, по тогдашнему обычаю, забросали при первом же выходе. В цветах, поданных мне, я читала невысказанную на словах такую же возвышенную веру в искусство, какою жила сама, я слышала в аплодисментах и вызовах зрительного зала живительный отклик, без которого не может биться актерское сердце...

В общем, все было именно так, как полагалось быть в каждом ...

В предвидении плохого сбора я попыталась заинтересовать возможно более широкий круг зрителей и наметила постановку, вслед за «Влюбленной», одного акта из «Женитьбы Бальзаминова» с участием любимицы петербургской публики и прославленной исполнительницы одной из главных ролей в выбранной мною пьесе Островского, бесподобной комической актрисы Левкеевой. Вспоминая ее игру, я заранее радовалась за всех тех зрителей, которым предоставлю возможность вдоволь посмеяться. По счастью, Левкеева не то ...

Удивительнее всего было то, что подобные выпады вызывались постановочными новшествами, а не внутренним содержанием спектакля, не вопросами его идейного истолкования, о котором действительно можно и нужно было спорить. Постановочная сторона, как и всегда у Станиславского, была удивительно хороша. Но пьеса, не по вине «режиссерской изобретательности», получила истолкование как житейская повесть и тем, к сожалению, значительно утратила свое социальное значение, свою общественную напр ...